"Убивающая Память"
.
Я вышел из беспокойного сна. Вокруг было темно, подо мной было что-то жесткое и ужасно неудобное, как больничная койка. Да, похоже я был в больнице. Это частично обьясняло мой провал в памяти... Этот провал был очень странным. Я отлично помнил свою жизнь, но... я не помнил своего именни и не помнил как попал сюда.
Было темно, подыматся не хотелось, поэтому я погрузился в восомнинания. Это было, по моим ощущением, позавчера. Я был в небольшой забегаловке, там была девушка. Она чем-то превлекла меня. Во время нашего общения в моей голове роились обрывки воспоминаний, от общения с моим психологом...
... Я вертел в между пальцами серебристую сигарету, отдавая этому процессу все свое внимание. Престарелый и седой психолог, имени которого я не помнил, внимательно просматривал бланк с ответами на его вопроссы. Он носил белую рубашку, без галстука, или бабочки, которая, вместе с сине-серыми штанами, делала его похожим на врача.
На самом деле я не знал, зачем пришел сюда. Я не верил, что слова этого старикашки смогут мне помочь. Не верил. Я никому не верил.
Тем временем, мое общение с девушкой становилось всё более интимным, вот мои губы приближаются к её уху. Говорю какую-то чушь. После чего кусаю её за ухо. Так что-бы ей было больно. Специально. От её реакции зависит наше дальнейшее общение...
Психолог-врач окликнул меня по-имени, которого я не помнил. Убедившись, что я уделяю его словам внимания не меньше, чем сигарете и своим мыслям, он тяжело вздохнул и проговорил:
- Попробуем подойти к этому с другой стороны. - Он опять тяжело вздохнул, поправил очки, после чего сложил руки на столе и посмотрел мне в глаза. Мне кажется, он осуждал меня, хотя и не имел права, по этикету профессии. Через несколько мгновений он начал: - Допустим вы идете по улице. Вы видите едва живую шавку, возле вашего пути следования. Поравнявшись с собакой вы наступаете ей на голову и, постепенно наращивая силу, давите. Почему?
Я поднял взгляд от пола и холодно оскалился. Где-то внутри нарастало желание врезать этому старикашке... До того, как мы встретились взглядами. Я сам пришел сюда, мне нужен ответ. Эти мысли заставили меня поникнуть и ответить максимально честно, но с горечью в голосе:
- Именно это я и хочу узнать.

... Тем временем в моей больничной палате появился свет. Очень мягкий, я его даже не сразу заметил. Да, похоже это больничная палата, скудная стирильная обстановка соотвецтвует. Другие пять лежанок пустовали. Почему-то отсутствовали привычные тумбочки. Кроме коек, плитки и ламп в комнате небыло нечего.
Я поднялся, на мне была одежда вполне соотвецтвующая обстановке - белые, свободные штаны и белая рубаха, без пуговец, тоже вполне больничного вида. Я чуствовал себя вполне не плохо, только контакт с предметами ощущался как-то приглушенно.
Рядом с кроватью я нашел тапочки, а в стене неподалеку дверь. Надо-бы найти кого-нибудь. Узнать, что я здесь делаю. А еще не плохо было-бы узнать свое имя.
Дверь оказалась закрытой, но на мой стук тут-же появилась молодая медсестра, в одно руке она держала записник. За её спиной я видел стену коридора. Она бегло пробежалась по мне взглядом, после чего откашлявшись четко спросила:
- Номер семь, как себя чуствуете?
Странное обращение, но хоть что-то. Теперь хоть знаю как представлятся, с ехидством подумал я.
- Вроде, как всегда.
Она, кивнув, что-то записала в записник. После чего подняла взгляд и спросила, требовательно:
- Своё имя помните?
Я покачал головой. Она снова кивнула и что-то отметила в своих записях.
- ... девушка, - начал я, - у меня есть некоторые вопроссы.
- Через пол часа поговорите с инженером Захаровым, он вам всё обьяснит.

Вот-так я снова оказался наедине с самим собой и моими воспоминаниями. Свет в палате стал очень ярким, но от этого не было никакой пользы. Просто потому-что в комнате небыло ничего, кроме коек, облицовывающей плитки на стенах и потолке, единственной двери и никаких окон...
Я вспоминал. Вот я веду эту девушку по улице, ту самую брюнетку из забегаловки. А она была брюнеткой?.. Сейчас я не был в этом уверен. Но было-ли это для меня важным? Скорее нет, чем да. Мной двигало то, чего я не понимал, то что я хотел понять с помощью того специалиста.
Мне не нравилось лицезрение боли. Но почему я давил собаку, из вопросса того доктора? У меня тогда начал зреть план, план как это понять... Может-ли специалист задать все нужные вопроссы, правильно понять все ответы? У меня зрел план, небольшой эксперемент, который дал-бы ответ на всё.
Когда я привел эту девушку к себе, я, не церемонясь, отдался во власть своего животного я. Она сопротивлялась, но для виду, так что-бы раздразнить меня. Но меня это злило.
Я долго пытался вспомнить себя в этот момент, и то что было раньше, вспомнить, каким образом я хотел получить ответ на мучивший меня вопрос. Помню, я проснулся раньше нее. Помню, я сидел в ванной и резал свою руку, чуть выше кисти, с тыльной стороны. Мелкие, поверхностные порезы, из которых выступала яркая, насыщенная кислородом кровь... Зачем я это делал?
Дверь моей палаты вновь открылась, на пороге стояла всё та-же медсестра:
- Номер семь, пора, - вот и всё что она сказала.
Я прошел за ней по коридору, вдоль которого были двери в такие-же как та, в которой проснулся я, больничные палаты. Дальше была лесница, мы поднялись на два этажа наверх. Медсестра молчала, мне тоже не хотелось говорить.
На целевом этаже были еще люди, кроме меня и медсестры. Сновали туда-сюда, ожидали чего-то, возле дверей в кабинеты, розговаривали по мобильным... Обстановка здесь была совершенно не больничной и более походила на офисс. Мы прошли по внешнему коридору, вдоль окон, вид из которых подсказал мне, что мы находились на этаже седьмом-восьмом. В конце коридора мы уперлись в дверь, на которой была видна табличка: "№ 101", а под ней надпись: "Биоинженер И. Г. Захаров". Здесь моя проводница меня и оставила, ловко проскочив за соседнюю дверь, практически не отпечатавшись в памяти. Я не был специалистом в области психологии, но то что я практически не помнил деталей происходящего со мной, говорило о почти полном отсутствии короткосрочной памяти.
 Я постучал в дверь "Инженера Захарова" и, не дожидаясь ответа зашел.
Комната номер сто один была кабинетом, отнюдь не медицинским. Слева аквариум, справа - пестрое панно, напротив двери - окно за жалюзями выкрашеными под старую древисину. На столе, в центре комнаты стоял открытый ноутбук, а рядом стойка с дисками. Инженер Захаров оказался расеянного вида мужчиной, лет тридцати. Кивнув на стул, вместо приветствия, он неуверенно улыбнувшись сказал:
- Номер семь, очень приятно. - После чего улыбнулся еще шире и спросил: - Не удивляет это имя?
- Есть немного...
Он заговорщиски заглянул в бумагу, появившуюся в его руках из одной из многих шухляд стола, после чего снова её спрятал и посмотрел на меня, склонив голову набок:
- Это я!
- Э... что, вы?
- Собрал тебя. - Он покачал головой, - так странно. Раньше конструирывал только на чертежах, а вот теперь ты передомной. Вполне живой, настоящий и так похож на человека!
Что-то внутри меня перевернулось.
- То есть, вы хотит6е сказать что я не-человек?..
Он снова достал бумагу и положил её на стол.
- Да. Я конструировал тебя в течении последних трьох месяцов. Ты мое первое настоящее творение.
- А моя память?..
Он пожал плечами:
- Донарская. Все очень просто, мы снимаем картинку электронных потенциалов головного мозга, в которых хранится память необходимых нам типов, сохраняем её, после чего востанавливаем в искуственном мозгу, - он замолчал, задумался, после чего с гордостью заявил: - у тебя даже свой РНК есть. ДНК, к несчастью воссоздать пока-что не удалось... Но мы работаем над этим.
Мне нужно было это переварить. Вопроссов только прибавилось:
- Та память, носителем которой я являюсь... Этот человек неуравновешен. Он... садист. Зачем мне записали его воспоминания?
Захаров потупился в лист и скривился:
- Не знаю... Нужно спросить у закащика. Он прийдет за заказом завтра, ему уже ообщили о твоем пробуждении.
Снова палата и койка. Я верил Захарову. Все-же, я за весь день не испытал необходимости в пище, или посящении туалета. Я и вправду искуственная копия, не человек. Ну и чёрт с ним! Я снова придался чужим воспоминаниям...
Это была крыса. Уродливая, облезшая. Похоже, она питалась обьедками с этой мусорной кучи. Я пришел сюда, потому что здесь нет людей. Я уже принял дозу, но эфекта не почуствовал. Диллер обманул меня.
Я смотрел на крысу, а она на меня. Усики дергались, глаза-бусинки смотрели на меня с недоверием. И правильно. Я медленно подошел к крысе и быстро схватил её, возле головы. Она пыталась вырватся, а я сжимал руку. С жалобным писком в мою кожу впивались коготки... Я сжимал руку, пока она не перестала двигатся. Тогда я с силой бросил её тельце в мусорную кучу. После чего достал длинную серебристую сигарету, взял её в угол рта и пошел к машине. За рулем я закурил. Долго смотрел как дым поднимается от тлеющего уголька, после чего плотно затянулся и потушил её об свою руку. Долго рассматривал ожог, после чего завел мотор и поехал назад, в город...
Утром опять был включен мягкий свет. Опять пришла девушка, которую я про себя называл медсестрой, похоже, та-же что и вчера. Но теперь целью была другая комната, на этаж ниже.
Там меня ждал стул, стол и вопроссы:
- Два в кубе?
- Восемь.
- Корень из девяти?
- Три.
Похоже эта была проверка моей скорости мышления. Сначала простая арифметика, потом очередь дошла до интегралов и воспроссов на логику. Экзаменирующий меня человек был скрыт белым экраном, на котором было написано, красными буквами: "Зачем вам робот? Робот сильнее тебя; Робот выносливее тебя; Робот быстрее тебя; Робот умнее тебя. Робот - твой лучший подчиненный!"
После экзамена меня привели в другую комнату. В её центре стояло два мягких дивана, один на против другого. обстановку оживляло растение в вазоне, в дальнем от входа углу. Хотя в эту комнату вел и другой вход... "Медсестра", усадив меня на один из них, сказала мне:
- Здесь произойдет ваше собеседование с заказщиком. Подождите, пока он прибудет.
Она не спешила уходить. Внимательно рассматривая меня, она записывала что-то в свой записник. У нее были светлые, слегка вьющиеся волосы. Я хотел это запомнить. Меня пугала чужая память, я жаждал своих воспоминаний.
Наверное, поэтому я решил поговорить с ней:
 - Что записуешь?
Она слегка смутилась, но ответила:
- Описую твой внешний вид. Насколько ты здоров, если можно так сказать.
Я ухмыльнулся.
- Я чуствую себя живым, а не предметом. Как говорит ваш инженер, уж не помню как его, у меня есть собственный РНК, а это уже значит что я - живое существо. А значит я именно здоров, а не просто "цел".
Она посмотрела на меня как-то иначе. Я понял этот взгляд. Теперь я был для нее почти человеком. Мне хотелось узнать у нее одну вещь:
- Как конструируются, такие как я?
Она нахмурилась:
- Ну я не знаю технических подробностей. Знаю только что, после того как тело уже собранно, должен пойти полный цыкл обновления клеток, прежде чем вы становитесь... жизнеспособными. До этого вы находитесь в чем-то похожем на кому.
Она закончила заполнение блокнота и удалилась. И снова я ждал. Через минут двадцать в дверь вошел... Я узнал это лицо, я видел его в зеркале... в чужой памяти. И "он-я" крутил в пальцах длинную, серебристую сигарету.
Он уселся напротив меня и сказал:
- Так это ты... Знаешь, зачем я тут, Седьмой?
Я знал. У меня хватало времени на анализ и синтез:
- Возле дороги лежит едва живая собака, проходя мимо ты...
- Ха!.. - Он разплылся в оскале. - Так ты мне ответишь, жестянка?
Я смотрел в это неприятное лицо, следил за пальцами, крутящими сигарету. Мою сигарету, моя память... Мне хотелось вырвать у него эту сигарету, да-бы самому продублировать этот жест. Я не чуствовал себя копией. Это он казался мне жалкой копией меня. Я посмотрел ему в глаза, я знал чем закончится этот разговор, но хотел узнать на последок одну вещь:
- Если ты скажешь, как нас зовут.
Он скривился, но подумав ответил:
- Джек.
Теперь я не смотрел на него. Я готовился обрушить всю горечь правды на этого человека, которого звали Джек.
- Ну, я назвал свое имя. Я вбухал в твое создание чертову уйму денег! Ты мне ответишь, или нет?
Да, отвечу, сейчас Джек, подожди секунду:
- Ты ненавидишь себя. Тебе так проще. И делаешь ты это, потому что так тебе проще ненавидеть себя. А еще, ты боишся. Боишся ненависти и боли. Поэтому, заставляешь страдать других.
Я видел, как он сжал зубы и кулаки, сигарета полетела в сторону. Он прорычал что-то вроде "Чертова жестянка" и обрушил на меня кулаки. Я не сопротивлялся, это его ужасно злило. А потом... Потом, мой синтетический мозг потерял способность что-либо воспринимать. Я умер.

Через четыри дня гражданин, по имени Джек, был найден в своей квартире, он смешал ряд лекарств и спирт, выпив этот коктейль он заклеел себе рот скотчем и захлебнулся рвотой. Спустя еще месяц, биоинженер Захаров и частный психолог-консультант Бочкаренко обсуждали этот инциндент, в кафешке на втором этаже двухэтажного торгового центра:
- Как думаешь, старина, можно было-бы его спасти?
Старый специалист помял в руке салфетку и скривился:
- Если-бы мы могли узнать о человеке больше, чем он нам сам говорит... Осознанно, или нет. Я работал над ним два месяца. И у меня, по делу Джека, всё шло к раздвоению личностей... Ему-то удобно было мнить себя садистом. И призирать себя за это. Наверное, он сам не знал что лжет мне...
- ... А один робот, меньше чем за два дня, разобрался во всём. И только по тому, что увидел мир его глазами. Получил полный доступ к его памяти. - Биоинженер пригубил кофе и глядя на человеческий поток, спросил: - Как думаешь, Номер Семь осознанно убил его? Да и себя?..
Психолог поправил очки и кисло улыбнулся:
- Ну здесь всё очевидно. Да, осознанно. Он ненавидил его и себя не меньше, чем сам Джек. Ведь у них была общая память. Общая ответственность, - он подумал секунду и добавил. - По крайней мере, в системе его восприятия.